Небольшая зарисовка, навеянная неизвестной песней.
Она задыхалась.
Задыхалась от душащих слез, глядя на друзей. Они были рады. И она была рада за них. Но, несмотря на это, ее постоянно, каждый день душили слезы. Она не могла смотреть на их радость, но смотрела, смотрела, смотрела… и опять смотрела. Заставляла себя смотреть, говоря себе: «Ну, смотри! Видишь, как они счастливы? Можешь сделать их еще немного счастливее. Давай же, подойди…».
Она задыхалась от злости. Глядела на него, самовлюбленного, наглого, пошлого и бесилась. Бесилась, потому что не могла ничего сделать, не могла его исправить, не могла заставить его относиться к ней лучше, чем к остальным, не могла заставить его замолчать или сделать что-то хорошее. Бесилась, потому что вспоминала, как считала его хорошим, верила чужим рассказам, любила его. Считала, что он просто играет на публику. Бесилась, потому что была наивной идиоткой, потому что теперь приходилось верить лишь своим глазам ушам.
Она задыхалась от боли. Задыхалась, когда дверью ей прищемили пальцы, чуть не раздавив их, задыхалась, когда в очередной раз кто-то невидимый сверлил висок или вбивал гвозди в голову, задыхалась, когда из-за очередного приступа все плыло перед глазами, а земля уходила из-под ног, задыхалась, когда ее чуть не скручивало в тугой узел, но при этом приходилось сидеть прямо и улыбаться.
Она задыхалась от усталости. Пыталась вынырнуть из этого состояния, тянулась, рвалась, но каждый раз падала вглубь опять, где воздух выбивался из легких, оставляя после себя неприятную пустоту.
Она задыхалась от счастья. Потому что она жила, радовалась, смеялась. Потому что рядом были любящие, понимающие люди, на которых всегда можно было опереться. Задыхалась, потому что чувствовала себя нужной, когда на нее просто ложились, придавливая и не давая дышать, но чувствуя в ней опору. Задыхалась, потому что не могла успокоиться, потому что смеялась до слез, потому что не могла сделать паузы и хоть немного вдохнуть.
И от счастья она задыхалась куда больше, чем от чего-либо еще.